В резерве на передовой
Как только мы покинули свои машины, лейтенант Белых объявил: - «Получайте фронтовые 100 грамм водки и ждите приказ вступать в бой». Мне он приказал получить рацию РБ и готовиться идти в штаб роты, сражавшейся на передовой, другого радиста, своего земляка – белоруса назначил старшим и с рацией оставил у себя на КП.
Перед тем как мне идти в штаб роты, командир приказал отойти на 100 метров вперед и произвести наладку связи своих раций. Заняв указанное место, я развернул рацию и стал ловить позывные, и тут же был изумлен: весь эфир был заполнен шумом, слышались разрывы снарядов, гудение, различные крики и переговоры, на русском и немецком языках. Слышалась и передача морзянки, вместе с тем слышны песни и музыка. Как-то не верилось, что где-то идет мирная жизнь, звучит музыка, а здесь идет борьба, гибнут люди.
Говорят, что бывают такие минуты, когда человек может вспомнить в считанные секунды всю свою жизнь. Да, действительно так бывает, я в этом убедился. Моментально в голове промелькнуло детство, юность и последняя самостоятельная жизнь и даже смог критически ее оценить и осудить себя, зачем все копил и отказывал во всем, а ведь жизнь человека недолгая.
Не прошло и двух минут, наконец, установил связь со своим напарником. Слышимость была не очень ясная, и я встревожился, учитывая, что на дальнем расстоянии с передовой слышимость будет еще хуже.
В конце разговора получил приказ вернуться назад. Здесь новый приказ – срочно занять одиночные окопы глубиной в рост человека и отстоявшие один от другого на расстоянии 5-6 метров.
Окопчики мы занимали уже под интенсивным обстрелом противника. Всюду рвались снаряды, мины и с визгом пролетали шальные пули. Окоп был неудобный. С трудом мог спуститься вниз. Тут же стал его расширять, но безуспешно.
Прошло какое-то время, показавшееся мне вечным и думалось, что многих уже нет в живых или наши отступили – я не слышал приказа. Стал кричать соседу, но ответа не было, хотя и опасно было, я решил проверить – есть ли кто в соседнем окопе. Вылез и ползу к осоеду, а пули летят и рвутся снаряды. Осматриваюсь – вокруг никого не видно, главное не видно наших командиров. Подполз к соседу, гляжу – он сидит в окопе. Говорю: - «Ты жив? – Да. – Так почему же ты не отзывался, когда я звал тебя? А он в ответ – а ты почему не отзывался, когда я тебя звал?».
Довольный, что все на месте, я снова занял свой окоп.
Сижу и думаю. «Кто же это придумал рыть такие изолированные окопы?» И даже выругался… Главная опасность состояла в том, что если тебя засыпет снарядом и никто не окажет тебе помощи. Больше всего боялся этого и плена. Правда, я тогда вслух не говорил про свои опасения своим товарищам, боялся – ведь я был коммунистом. Вероятно, и они то-же также чувствовали себя, судя по своему соседу по окопу.