Пленение
Вскоре гитлеровцы приступили к прочесыванию рощи, а когда приблизились к нашему кусту с наведенными дулами крикнули на ломанном русском языке: «Эй, русь, выходи, а то будем стрелять!». Мы вынуждены были подчиниться. Один из немцев, ощупав наши карманы, затем погнали нас на дорогу. Здесь уже стояли десятка два таких, как мы. После нас еще пригнали 15 человек пленных и строем погнали в сторону Смоленска.
Вскоре впереди на магистрали вижу - стоит большая колонна людей, видимо приготовлены для отправки в глубь тыла. К ней присоединили и нашу группу. Колонна из пленных была большая, примерно до 2-х тысяч человек. Потом еще из разных сторон пригнали до сотни человек. Построили всех в строй по 8 человек в ряду. Перед отправкой трое немецких офицеров с головы колонны стали осматривать ряды пленных. Но, когда они подошли к нашему ряду, один из немцев грубо сорвал с моей головы пилотку, снял звездочку, а пилотку со злостью бросил на землю. После я узнал, что каждый немецкий солдат, если он предъявит начальнику советский значок-звезду - получал награду, как за уничтоженного русского солдата.
После завершения осмотра колонны перед строем выступил немецкий офицер, его слова переводил переводчик на русский язык. Фактически это был приказ. Мы обязаны соблюдать дисциплину, из строя не выходить и не отставать в случае нарушения порядка без предупреждения. Тут же колонна тронулась на запад. По этой же дороге навстречу в сторону Москвы, шло немецкое войско. Среди них шла и пехота. По внешнему виду она состояла, как будто из спортсменов с длинными волосами и чубами. Идут гордо, как мясники и отъявленные головорезы. На нас смотрят искоса, ехидно улыбаясь.
Проходя мимо этих сверхчеловеков, по-настоящему почувствовал себя оскорбленным и униженным. Пройдя около 10-12 км перед нами раскинулось слева широкое поле, а справа – большой лесной массив. Около леса увидели труп убитого советского старшины. Сбоку лежит винтовка, крепко зажатая в руке. Увидев это, меня словно электротоком поразило, невольно выступили слезы. Жаль было этого воина. Немного не добежал до леса и был сражен пулей. Даже умирая, не хотел из рук выпускать винтовку! А вот мы еще живы и не смогли по-настоящему защитить свою Родину. Очень мрачные мысли были у меня.
Когда свой взор обратил в поле – передо мной открылась как бы Бородинская панорама. Разница была лишь в том, что там были люди, а здесь все поле было усеяно повозками, машинами и различной артиллерией. В основном, все это были наши советские и, даже орудия выглядели исправными. Это - настоящее кладбище. Мне кажется, немцы умышленно сосредоточили вблизи главной магистрали такое количество трофеев с целью пропаганды…
Путь наш был долгим. Шли быстро. Все время подгоняли. На 25-м километре показался полевой лагерь для военнопленных. Наконец, пройдя ворота, мы растворились среди людской массы. На территории лагеря горело несколько костров. У одного из них мы и устроились с Мининым. Обещанный ужин нам не дали - был обман. Это же подтвердили и «старожилы», которые здесь уже находились двое суток без пищи.
Они нам рассказали случай. Вчера в этот лагерь прибыли раненые. Их доставили на двух повозках. А когда утром пришли немцы за лошадьми, то их не оказалось. Не нашли и повозки, которые ночью были сожжены на кострах, а лошадей съели. Узнав, что на территории есть вода в водоеме, мы решили принести и сварить кашу. Уже был поздний вечер, ночь темная. Из этого пруда мы принесли котелок воды и сварили концентрат. Когда стали есть, вкус был отвратительный. С трудом съели, а потом появилась тошнота. И только утром мы узнали причину отвратительного вкуса пшенной каши и ее темного вида. Мы брали то воду не из частого пруда, а из стойла, где стояло колхозное стадо коров.
После неудавшегося ужина мы легли спать. Вниз постелили одну плащпалатку, а другой – моей, накрылись сверху. Тут же к нам подошел один неизвестный человек и чуть не плача просил поместить его на нашу постель. Минин не хотел его принять, но я настоял и положил его рядом с собой. Прошло некоторое время. Чувствую, что моя плащпалатка сползает. Ничего не подозревая, я ее дернул на прежнее место и вскоре уснул. В полночь проснулся от холода, а моей плащпалатки и след простыл, вместе с ней исчез и человек. Таким образом я остался без нее.
Рано утром 14 октября нас построили и погнали дальше. Погода стояла неустойчивая. Вначале появилось солнце, но вскоре скрылось в облаках. Прошли около 15 км, впереди показалась речка, а около нее толпились люди. Дойдя до нее, мы остановились. У берега стояли 2 больших котла, а около них лежала на земле куча вареной картошки, из которой немцы стали выдавать пришедшим по норме – полкотелка на двоих. К сожалению нам с Мининым достался не картофель, как другим, а мятое месиво, пополам с очистками и песком.
Поев немного такой прелести, тут же началась тошнота и рвота. Через 20 минут снова в пути. После обеда погода испортилась. Пошел дождь со снегом. К вечеру я совсем промок. Шинель столько приняла воды, что казалось я несу какой-то тяжелый груз, к тому же промокли и ноги.
Неожиданно нашу колонну свернули в поле и нас разместили в бывших окопных траншеях, причем строго предупредили, что кто из траншеи отойдет в сторону на пять шагов, будет расстрелян. Окопы были мелкие. Днище сырое и с водой. Большинству пришлось находиться около них и делать разминку. Наконец дождик кончился, стало подмораживать. От холода я совершенно замерз, даже хождение не помогает. Из головы не выходит плащпалатка, и я решился на тот же поступок, как поступили со мной. Отошел в сторону, вижу четверо лежат на земле укрытые плащпалатками и крепко спят, мне легко удалось взять одну и вернуться к Минину.
Продолжение публикации
Предыдущая часть публикации
Предисловие к публикации
Вскоре гитлеровцы приступили к прочесыванию рощи, а когда приблизились к нашему кусту с наведенными дулами крикнули на ломанном русском языке: «Эй, русь, выходи, а то будем стрелять!». Мы вынуждены были подчиниться. Один из немцев, ощупав наши карманы, затем погнали нас на дорогу. Здесь уже стояли десятка два таких, как мы. После нас еще пригнали 15 человек пленных и строем погнали в сторону Смоленска.
Вскоре впереди на магистрали вижу - стоит большая колонна людей, видимо приготовлены для отправки в глубь тыла. К ней присоединили и нашу группу. Колонна из пленных была большая, примерно до 2-х тысяч человек. Потом еще из разных сторон пригнали до сотни человек. Построили всех в строй по 8 человек в ряду. Перед отправкой трое немецких офицеров с головы колонны стали осматривать ряды пленных. Но, когда они подошли к нашему ряду, один из немцев грубо сорвал с моей головы пилотку, снял звездочку, а пилотку со злостью бросил на землю. После я узнал, что каждый немецкий солдат, если он предъявит начальнику советский значок-звезду - получал награду, как за уничтоженного русского солдата.
После завершения осмотра колонны перед строем выступил немецкий офицер, его слова переводил переводчик на русский язык. Фактически это был приказ. Мы обязаны соблюдать дисциплину, из строя не выходить и не отставать в случае нарушения порядка без предупреждения. Тут же колонна тронулась на запад. По этой же дороге навстречу в сторону Москвы, шло немецкое войско. Среди них шла и пехота. По внешнему виду она состояла, как будто из спортсменов с длинными волосами и чубами. Идут гордо, как мясники и отъявленные головорезы. На нас смотрят искоса, ехидно улыбаясь.
Проходя мимо этих сверхчеловеков, по-настоящему почувствовал себя оскорбленным и униженным. Пройдя около 10-12 км перед нами раскинулось слева широкое поле, а справа – большой лесной массив. Около леса увидели труп убитого советского старшины. Сбоку лежит винтовка, крепко зажатая в руке. Увидев это, меня словно электротоком поразило, невольно выступили слезы. Жаль было этого воина. Немного не добежал до леса и был сражен пулей. Даже умирая, не хотел из рук выпускать винтовку! А вот мы еще живы и не смогли по-настоящему защитить свою Родину. Очень мрачные мысли были у меня.
Когда свой взор обратил в поле – передо мной открылась как бы Бородинская панорама. Разница была лишь в том, что там были люди, а здесь все поле было усеяно повозками, машинами и различной артиллерией. В основном, все это были наши советские и, даже орудия выглядели исправными. Это - настоящее кладбище. Мне кажется, немцы умышленно сосредоточили вблизи главной магистрали такое количество трофеев с целью пропаганды…
Путь наш был долгим. Шли быстро. Все время подгоняли. На 25-м километре показался полевой лагерь для военнопленных. Наконец, пройдя ворота, мы растворились среди людской массы. На территории лагеря горело несколько костров. У одного из них мы и устроились с Мининым. Обещанный ужин нам не дали - был обман. Это же подтвердили и «старожилы», которые здесь уже находились двое суток без пищи.
Они нам рассказали случай. Вчера в этот лагерь прибыли раненые. Их доставили на двух повозках. А когда утром пришли немцы за лошадьми, то их не оказалось. Не нашли и повозки, которые ночью были сожжены на кострах, а лошадей съели. Узнав, что на территории есть вода в водоеме, мы решили принести и сварить кашу. Уже был поздний вечер, ночь темная. Из этого пруда мы принесли котелок воды и сварили концентрат. Когда стали есть, вкус был отвратительный. С трудом съели, а потом появилась тошнота. И только утром мы узнали причину отвратительного вкуса пшенной каши и ее темного вида. Мы брали то воду не из частого пруда, а из стойла, где стояло колхозное стадо коров.
После неудавшегося ужина мы легли спать. Вниз постелили одну плащпалатку, а другой – моей, накрылись сверху. Тут же к нам подошел один неизвестный человек и чуть не плача просил поместить его на нашу постель. Минин не хотел его принять, но я настоял и положил его рядом с собой. Прошло некоторое время. Чувствую, что моя плащпалатка сползает. Ничего не подозревая, я ее дернул на прежнее место и вскоре уснул. В полночь проснулся от холода, а моей плащпалатки и след простыл, вместе с ней исчез и человек. Таким образом я остался без нее.
Рано утром 14 октября нас построили и погнали дальше. Погода стояла неустойчивая. Вначале появилось солнце, но вскоре скрылось в облаках. Прошли около 15 км, впереди показалась речка, а около нее толпились люди. Дойдя до нее, мы остановились. У берега стояли 2 больших котла, а около них лежала на земле куча вареной картошки, из которой немцы стали выдавать пришедшим по норме – полкотелка на двоих. К сожалению нам с Мининым достался не картофель, как другим, а мятое месиво, пополам с очистками и песком.
Поев немного такой прелести, тут же началась тошнота и рвота. Через 20 минут снова в пути. После обеда погода испортилась. Пошел дождь со снегом. К вечеру я совсем промок. Шинель столько приняла воды, что казалось я несу какой-то тяжелый груз, к тому же промокли и ноги.
Неожиданно нашу колонну свернули в поле и нас разместили в бывших окопных траншеях, причем строго предупредили, что кто из траншеи отойдет в сторону на пять шагов, будет расстрелян. Окопы были мелкие. Днище сырое и с водой. Большинству пришлось находиться около них и делать разминку. Наконец дождик кончился, стало подмораживать. От холода я совершенно замерз, даже хождение не помогает. Из головы не выходит плащпалатка, и я решился на тот же поступок, как поступили со мной. Отошел в сторону, вижу четверо лежат на земле укрытые плащпалатками и крепко спят, мне легко удалось взять одну и вернуться к Минину.
Продолжение публикации
Предыдущая часть публикации
Предисловие к публикации
Комментариев нет:
Отправить комментарий