Рабочая команда
От вновь прибывших мы узнали, что нас пригнали к ним на помощь. Старшина этой команды нас поместил в коридорчик, здесь на нарах мы и расположились. Стены помещения кишели клопами, которые ночью не давали спать… В ужин мы получили немного супа и легли спать голодными. 25 октября 1941 г. Рано утром пришел немец и повел нас на жел. дорожную станцию на разгрузку вагонов. Груз состоял из различных продуктов – подарков, якобы присланных из оккупированных стран для немецких воинов. Здесь были шоколадные плитки, конфеты, печенье, галаты, сигареты и др… Некоторые мешки были худые, из них высыпался этот дар, но мы не могли его взять, нас строго предупредили – немецкий старшина – холуй, зорко смотрел за нами. Кроме того, не давал нам и отдыха, так весь день таскали груз из вагонов, в склад и укладывали в штабель. С трудом я день отработал, еле пришел до ночлега и слег в постель от высокой температуры. Во время ужина нас новичков обидели: нам дали жидкое и маленький кусочек мяса, а их пятерка получила в три раза больше и все густое. Я не стерпел и сделал замечание, старшина взорвался и пригрозил мне, что доложит немцам о моем поведении. 26 октября 1941 г. С трудом поднялся и на работе еле-еле продержался до конца, а на следующий день 27 октября я не мог выйти на работу. Старшина доложил немцам и меня, больного, отвезли и поместили в подвал бывшего технического училища. Меня втолкнули в подвал, дверь закрылась на висячий замок. Я оказался во мраке. Сойдя со ступенек, я очутился в воде. Полагая, что здесь никого нет, вдруг слышу человеческий голос: «Чего стал, иди к нам, здесь есть настил. Когда добрался до людей, для меня места не оказалось. С трудом стал ногой на край настила и несколько часов мучился на одной ноге… Когда огляделся, увидел – здесь лежало до 40 человек. Один из них бредил, и за-тем приглушенным голосом, якобы отчитывался перед своей женой и успокаивая ее, говорил: «Не горюй моя дорогая, я скоро приду домой и расскажу тебе, как я гнал в тыл колхозный скот, сколько мук перенес. Немцы догнали, наше стадо отобрали и нас задержали и обещают отпустить домой». Затем голос его стих, думал ,что он уснул, в полночь он умер. Сосед его видимо не желая с мертвецом лежать скинул труп в воду и предложил мне занять его место. Утром 28 октября немцы открыли дверь и выпустили нас во двор. Здесь я в соломе и лежал до вечера.
Центральный лагерь
Перед вечером на грузовой машине всех военнопленных отвезли в центральный лагерь, в бывшие наши арт.склады. В этом лагере все помещения набиты людьми, их было до 5 тысяч. Вновь прибывшим пришлось занять кирпичное здание без крыши и довольствоваться мокрым местом, причем погода была гадкая, шел мелкий дождь с мокрым снегом и мы фактически находились под дождем. 29 октября 1941 г. получили мучную баланду – 0,4 литра, а затем увезли на погрузку заготовленного торфа вдали от города Смоленска. Видимо еще до начала войны торф был заготовлен для нужд города, но достался фашистам. 30 октября 1941 г. нас двоих посадили в машину и повезли на картофельное поле, где накопали 6 мешков картофеля для двух молодок – смоленских женщин. Судя по поведению наших женщин с офицерами, полагаю, что они находились в близких связях. Вот им фашисты и оказывают помощь. Противно было смотреть на продажные шкуры. Погрузив картошку, нас сдали в лагерь, а женщины с офицерами поехали домой. В смоленских лагерях гитлеровцы кормили своих пленных только одной баландой из плесневой муки и неочищенной грязной картошки, хлеба не давали. Люди ослабли и болели, особенно нас мучил кровавый понос. Повысилась смертность. В начале ноября ежедневно умирало до 50 человек, а в декабре - до 100 человек. Эти сведения я получил от похоронной команды, которая рыла траншеи для умерших вблизи центрального лагеря. В поле мертвецов возили в двухколках, наваливали друг на друга, как возят дрова. Все это происходило на наших глазах. В начале ноября выпал снег, начались морозы, находиться в нашем убежище стало невозможно. От холода и голода умирали, приближение смерти чувствовал и я. Решил перед смертью насытиться баландой. Снял с себя запасную гимнастерку и продал за две порции баланды и в эту ночь я чуть не замерз. Утром 9 ноября 1941 г. мне удалось втереться в хлебозаводскую рабочую команду, за что был награжден двумя ударами палкой нашими полицаями. Работая на хлебозаводе по разгрузке муки из вагонов, в одном из них удалось собрать с пола карман зерен ржи и получили грамм 400 хлебного брака, это меня и спасло от гибели, т.к. вскоре после ноты наркомандепа т. Молотова, обращенное к мировой общественности, что немцы морят пленных голодом и это людоедов заставило к баланде выдавать по 100-125 гр. хлеба. Будучи на заводе, там я узнал от рабочего, что Тула не сдалась, героически обороняется, немцы обошли ее стороной и заняли Сталиногорск. Это сообщение меня ободрило и придало надежды на будущее. В декабре месяце к нам прибыла большая партия наших бывших красноармейцев, с одним из них нам пришлось беседовать, звали его Николаем, родом из Москвы. Сражался под Москвой, в одном из боев он попал в плен, его тут же немцы обыскали, сняли с ног валенки и в одних чулках по снегу погнали вглубь тыла. Немцы также раздевали и других наших бойцов. В заключение Николай твердо заявил, что немцы не добьются победы, Красная Армия обязательно их разобьет! Это еще больше нас обрадовало, а то многие уже были морально подавлены, т.к. ежедневно немцы трубили, что Москва скоро падет, что у русских нет больше резервов, и сообщили, что они уже пленили 5 млн. русских солдат! В этот день на улице лагеря было много нашей братии. К нашей группе подошел русский пленный и спросил – есть кто из радистов? – Двое отозвались, подошел и я. От него мы узнали, что организован кружок из радистов, преподаватель - наш русский специалист. Я задал ему вопрос, - а зачем нам эти курсы, когда находимся в плену? – Он ответил, что это делается для того, чтобы не забыть свое дело!... И тут же сказал, - Пойдемте со мной, там вас включат в список. Двое ушли, но я отказался, не по-следовал за ними. Конечно, в это время я не подозревал, что немцы тайно вербуют русских пленных. Позже я узнал, когда находился в лагерях Каунаса, что немцы сколачивают группу из неустойчивых и враждебно настроенных к советской власти, людей, которые шли добровольно служить нашему заклятому врагу.
Продолжение публикации
Предыдущая часть публикации
Предисловие к публикации
От вновь прибывших мы узнали, что нас пригнали к ним на помощь. Старшина этой команды нас поместил в коридорчик, здесь на нарах мы и расположились. Стены помещения кишели клопами, которые ночью не давали спать… В ужин мы получили немного супа и легли спать голодными. 25 октября 1941 г. Рано утром пришел немец и повел нас на жел. дорожную станцию на разгрузку вагонов. Груз состоял из различных продуктов – подарков, якобы присланных из оккупированных стран для немецких воинов. Здесь были шоколадные плитки, конфеты, печенье, галаты, сигареты и др… Некоторые мешки были худые, из них высыпался этот дар, но мы не могли его взять, нас строго предупредили – немецкий старшина – холуй, зорко смотрел за нами. Кроме того, не давал нам и отдыха, так весь день таскали груз из вагонов, в склад и укладывали в штабель. С трудом я день отработал, еле пришел до ночлега и слег в постель от высокой температуры. Во время ужина нас новичков обидели: нам дали жидкое и маленький кусочек мяса, а их пятерка получила в три раза больше и все густое. Я не стерпел и сделал замечание, старшина взорвался и пригрозил мне, что доложит немцам о моем поведении. 26 октября 1941 г. С трудом поднялся и на работе еле-еле продержался до конца, а на следующий день 27 октября я не мог выйти на работу. Старшина доложил немцам и меня, больного, отвезли и поместили в подвал бывшего технического училища. Меня втолкнули в подвал, дверь закрылась на висячий замок. Я оказался во мраке. Сойдя со ступенек, я очутился в воде. Полагая, что здесь никого нет, вдруг слышу человеческий голос: «Чего стал, иди к нам, здесь есть настил. Когда добрался до людей, для меня места не оказалось. С трудом стал ногой на край настила и несколько часов мучился на одной ноге… Когда огляделся, увидел – здесь лежало до 40 человек. Один из них бредил, и за-тем приглушенным голосом, якобы отчитывался перед своей женой и успокаивая ее, говорил: «Не горюй моя дорогая, я скоро приду домой и расскажу тебе, как я гнал в тыл колхозный скот, сколько мук перенес. Немцы догнали, наше стадо отобрали и нас задержали и обещают отпустить домой». Затем голос его стих, думал ,что он уснул, в полночь он умер. Сосед его видимо не желая с мертвецом лежать скинул труп в воду и предложил мне занять его место. Утром 28 октября немцы открыли дверь и выпустили нас во двор. Здесь я в соломе и лежал до вечера.
Центральный лагерь
Перед вечером на грузовой машине всех военнопленных отвезли в центральный лагерь, в бывшие наши арт.склады. В этом лагере все помещения набиты людьми, их было до 5 тысяч. Вновь прибывшим пришлось занять кирпичное здание без крыши и довольствоваться мокрым местом, причем погода была гадкая, шел мелкий дождь с мокрым снегом и мы фактически находились под дождем. 29 октября 1941 г. получили мучную баланду – 0,4 литра, а затем увезли на погрузку заготовленного торфа вдали от города Смоленска. Видимо еще до начала войны торф был заготовлен для нужд города, но достался фашистам. 30 октября 1941 г. нас двоих посадили в машину и повезли на картофельное поле, где накопали 6 мешков картофеля для двух молодок – смоленских женщин. Судя по поведению наших женщин с офицерами, полагаю, что они находились в близких связях. Вот им фашисты и оказывают помощь. Противно было смотреть на продажные шкуры. Погрузив картошку, нас сдали в лагерь, а женщины с офицерами поехали домой. В смоленских лагерях гитлеровцы кормили своих пленных только одной баландой из плесневой муки и неочищенной грязной картошки, хлеба не давали. Люди ослабли и болели, особенно нас мучил кровавый понос. Повысилась смертность. В начале ноября ежедневно умирало до 50 человек, а в декабре - до 100 человек. Эти сведения я получил от похоронной команды, которая рыла траншеи для умерших вблизи центрального лагеря. В поле мертвецов возили в двухколках, наваливали друг на друга, как возят дрова. Все это происходило на наших глазах. В начале ноября выпал снег, начались морозы, находиться в нашем убежище стало невозможно. От холода и голода умирали, приближение смерти чувствовал и я. Решил перед смертью насытиться баландой. Снял с себя запасную гимнастерку и продал за две порции баланды и в эту ночь я чуть не замерз. Утром 9 ноября 1941 г. мне удалось втереться в хлебозаводскую рабочую команду, за что был награжден двумя ударами палкой нашими полицаями. Работая на хлебозаводе по разгрузке муки из вагонов, в одном из них удалось собрать с пола карман зерен ржи и получили грамм 400 хлебного брака, это меня и спасло от гибели, т.к. вскоре после ноты наркомандепа т. Молотова, обращенное к мировой общественности, что немцы морят пленных голодом и это людоедов заставило к баланде выдавать по 100-125 гр. хлеба. Будучи на заводе, там я узнал от рабочего, что Тула не сдалась, героически обороняется, немцы обошли ее стороной и заняли Сталиногорск. Это сообщение меня ободрило и придало надежды на будущее. В декабре месяце к нам прибыла большая партия наших бывших красноармейцев, с одним из них нам пришлось беседовать, звали его Николаем, родом из Москвы. Сражался под Москвой, в одном из боев он попал в плен, его тут же немцы обыскали, сняли с ног валенки и в одних чулках по снегу погнали вглубь тыла. Немцы также раздевали и других наших бойцов. В заключение Николай твердо заявил, что немцы не добьются победы, Красная Армия обязательно их разобьет! Это еще больше нас обрадовало, а то многие уже были морально подавлены, т.к. ежедневно немцы трубили, что Москва скоро падет, что у русских нет больше резервов, и сообщили, что они уже пленили 5 млн. русских солдат! В этот день на улице лагеря было много нашей братии. К нашей группе подошел русский пленный и спросил – есть кто из радистов? – Двое отозвались, подошел и я. От него мы узнали, что организован кружок из радистов, преподаватель - наш русский специалист. Я задал ему вопрос, - а зачем нам эти курсы, когда находимся в плену? – Он ответил, что это делается для того, чтобы не забыть свое дело!... И тут же сказал, - Пойдемте со мной, там вас включат в список. Двое ушли, но я отказался, не по-следовал за ними. Конечно, в это время я не подозревал, что немцы тайно вербуют русских пленных. Позже я узнал, когда находился в лагерях Каунаса, что немцы сколачивают группу из неустойчивых и враждебно настроенных к советской власти, людей, которые шли добровольно служить нашему заклятому врагу.
Продолжение публикации
Предыдущая часть публикации
Предисловие к публикации
Комментариев нет:
Отправить комментарий