Дорога на фронт
Наконец краткосрочные курсы мы закончили. 27-го сентября 1941 года пять радистов были направлены в маршевую роту для отправки на фронт: Быков, Никулин, Минин, Васильев и Кулешов. Всех нас обмундировали, как говорится, с иголочки – всё новое, но оружия пока не имелось и мы вынуждены были ждать его. Через двое суток из тыловых районов страны было получено оружие. Мы получив по винтовке и по 10 патронов каждый, были перегнаны в Центральный Тесницкий лагерь.
Разместились в палатках, но не надолго. Через час мы вынуждены были их покинуть из-за массированного налёта вражеской авиации. Их лётчики бомбили ж.-д. станцию Тесницкое и наш подготовленный эшелон. Досталось и нашему палаточному лагерю. После того как фашистские самолеты улетели, мы вернулись в палаточный городок, в свою палатку, обнаружили, что она вся изрешечена пулеметными пулями. В эту ночь наша отправка не состоялась, так как немецкая авиация часто повторяла свои налеты и все срывалось.
Только в 5 часов утра 1-го октября, наш поезд был погружен и отправлен на запад к Калуге. В период 10-ти минутной стоянки я быстро написал письмо жене и попросил проходящего мужчину опустить его в почтовый ящик. После стоянки наш эшелон снова продолжал путь на Запад. В пути нам часто встречались поезда с разбитой военной техникой (танками, орудиями, автомашинами) и раненными, ехавшими с линии фронта в тыл страны.
2 октября 1941 года в полдень наш поезд подвергся нападению с воздуха вражеской авиацией. Посыпались бомбы, но в движущийся поезд ни одна не угодила. Примерно через час снова появились стервятники из шести пикирующих самолетов. Наш поезд остановился, и было приказано всем бежать в ближайший лес. Хотя в личном составе не было потерь, вагоны были почти все изрешечены пулеметными пулями, а паровоз оказался неповрежденным.
После отлета авиации мы снова заняли свои места в вагонах и тронулись в путь. Проехали 40-50 км, как вдруг неожиданно наш эшелон остановился. Причина задержки: недалеко от паровоза в стороне от ж.д.линии, в 40 м лежала огромная авиабомба весом в одну тонну. Командование ожидало взрыва, но он не произошел. Затем обследовав бомбу и убедившись в ее безопасности, поезд снова продолжил путь. Ехали всю ночь без остановки.
Наступило утро 3 октября. Вражеские самолеты в этот день трижды налетали на нас. В этот день в нашем вагоне произошло ЧП. С утра наш боец отправился на дежурство в тендер паровоза для наблюдения за воздухом. Окончив дежурство, вернулся в вагон и тут же хотел почистить винтовку, только коснулся спускового крючка, произошел выстрел и раздробил моему соседу ключицу правой руки. В этот момент на какие то секунды те, кто находился в вагоне, все оцепенели, полагая, что в нас стреляют с самолетов, т.к. в крыше вагона образовалась от выстрела большая щель.
Но вскоре все выяснилось и тут же мы стали помогать раненому бойцу перевязывать рану. Когда я разорвал его гимнастерку, чтобы наложить бинт, я увидел раздробленное плечо, мне стало дурно. Позже долго размышлял, а что же будет со мной на фронте, когда увижу всюду кровь…(к счастью, я легко переносил то, что видел еще хуже).
На ближайшей ж.-д.станции раненый боец был передан в санчасть, а виновника передали в особый отдел. Следует заметить, на пути от гор.Калуги до станции Издешково почти все ж.-д.станции и полустанки были разрушены вражеской авиацией, а может быть и диверсантами. Хорошо помнится большой разъезд, где мы видели, что все стрелки ж.-д.линии со шпалами были выведены из строя.
Однако наши железнодорожники быстро восстанавливали путь и поезда шли с фронта и обратно без задержек. Таким образом, фашистам не удалось парализовать железнодорожное движение. Наступило утро 4-го октября, когда мы достигли ж.-д.станции Издешково. Эшелон остановился, все вышли из вагонов. Тут же видим, что все вокруг пылает огнем. Около станции находился продовольственный склад. Крыша обвалилась, обнажив штабелями уложенные мешки муки и зерна, охваченные пламенем. Горели и другие постройки.
С болью в сердце смотрели, как погибало советское добро. Все это было подвергнуто бомбардировке гитлеровской авиацией. После высадки из вагонов нашу роту, до 100 человек, отвели в сторону от станции и разместили на опушке леса, а основную группу – несколько сот красноармейцев, увели в другом направлении. Подойдя к опушке, наш сопровождающий, ст.лейтенант, родом из Калуги, приказал всем достать энзе и можно кушать и отдыхать, но как только поступит приказ, снова пойдем в поход на назначенное место. С какой жадностью и аппетитом мы уничтожали свой неприкосновенный запас! Он состоял из банки мясных консервов и сухарей, который в полной мере утолил наш голод. Ведь за трое суток в пути мы, почти не получали питания, за исключением сухарей и горячей воды!
После сытной еды мучила жажда. С разрешения командира, я взял два котелка и пошел в хутор за водой. Здесь хотел купить молока, но жители его не продавали за деньги, а требовали только вещи, но их у меня не было. Только что вернувшись с водой обратно, тут же услышал гул моторов в воздухе. Послышалась команда: «Сидеть смирно и замаскироваться под кронами деревьев!» Наконец в небе появилась группа фашистских самолетов. Хорошо были видны подвешенные бомбы, которые летели по курсу на Восток, в наш тыл без сопровождения своих истребителей.
По всему было видно, что немецкие летчики летят и не опасаются за свою безопасность. Вокруг нас воцарилась необычная тишина, даже птицы присмирели. Да и наша группа красноармейцев, укрывшись под кронами деревьев, тоже притаилась, погрузившись в раздумья. Сижу и я вместе с другими, смотрю за удаляющимися от нас самолетами и думаю о том, как же так, немецкие варвары летят спокойно в наш тыл, а почему же наша авиация дремлет и бездействует? Вспомнил и то, как наш поезд подвергался налетам фашистской авиации, и почему же эшелон охранялся нашей авиацией? И опять подумалось, что вероятно и здесь не обошлось дело без рук внутренних врагов народа.
Невольно вспомнилось довоенное время, не раз смотрел кинофильмы, в т.ч. и кино «Если завтра война». Сколько радости и восхищения оно принесло: все небо было усеяно нашей авиацией, наносившей удары по мнимому врагу. Но только это было в кинофильме! Наши Сталинские соколы прекрасно громили и японских самураев и неплохо воевали в Испании и с белофиннами. А вот как началась настоящая война – нашей авиации как будто бы и не стало. Тут же мысленно себе отвечаю, что наверняка это дело вредительства. Стало обидно за себя, приехал защищать Родину, а вот пропустил врага в свой тыл.
Конечно, в то время мы не знали, что в действительности произошло в первые дни войны в западных по-граничных военных округах. Более подробно стало известно после войны о трагедии с нашей авиацией. Взять бы для примера только один Западный военный округ. Там, в первый день было сбито 738 самолетов. От такой потери даже командир ВВС этого фронта не смог вы-терпеть. Генерал/лейтенант И.И. Копец покончил жизнь самоубийством. И вот теперь, когда просмотрел массу мемуарной литературы и историю Великой Отечественной Войны 1941-1945гг., в т.ч. книгу маршала Г.К.Жукова – «Воспоминание» и книги Шепелева А.Л. ген.майора «В небе и на земле», Иноземцева И.Г, - «Крылатые защитники», Иванова П.Н. – «Крылатые над морем», Кожевникова М. «Командование и штаб ВВС», Вершинина К.Л. «Четвертый воздушный», документально подтверждается то, что к началу войны у нас действительно было много авиации. Правда, в ней было много устаревших конструкций самолетов и они не отвечали по качеству того времени, а по количеству авиации было много.
Возвращаюсь к прерванному повествованию. Наша маршевая рота приказ получила только к вечеру. Нас построили в колонну, и мы пошли на запад. Проходя мимо той маленькой деревеньки, в которой я брал воду, на улицу вышли много ребятишек и женщин. Проходя мимо них, часть женщин о чем-то шептались и покачивали головами, что это означало – нам неизвестно. В это время я сунул одной женщине письмо и просил отправить на почту. Но увы, оно так же тоже не нашло адресата и оба письма пропали навсегда. Вероятно в то время почтовая связь не работала.
Путь был трудный, одолевая сон. Помню, как я на ходу на какие то секунды заснул и тут же свалился на землю. Быстро вскочил, занял свое место в строю и чувствовал себя бодро. Наконец, придя к месту назначения, среди кустов легли спать. Спали мертвецки. Ведь по существу мы не спали несколько суток. Находясь в 147-й танковой бригаде, 5 октября рано утром нас подняли, построили в строй на лесной дорожке и объявили, что мы входим в состав вновь формирующейся 147-й танковой бригады. Как только поступят танки и еще пополнение личного состава, тогда нач-нем воевать с фашистами. Поскольку танков еще не было, нас, радистов, зачислили во взвод связи. В нем еще оказался один радист, по национальности белорус. Командир взвода связи тоже был белорус в звании лейтенанта по фамилии Белых, который приказал нам строить шалаш.
Мы, 5 человек радистов, быстро его соорудили из хвойных пород. По окончании работы меня вызвал к себе лейтенант Белых и обязал составить список из всех бойцов взвода. Работу я быстро выполнил. Не охватил только один шалаш. Подойдя к нему, я услышал разговор бойцов о том, что якобы немцы заняли деревню одного бойца и не трогают жителей. Я тут же вхожу в шалаш. Беседовавшие три бойца приутихли. Переписав их узнаю, что их местожительство уже оккупировано немцами. Придя к командиру, я доложил о выполнении задания и тут же сообщил ему о подозрительных разговорах и высказал свое опасение о надежности этих людей. Лейтенант Белых как-то странно посмотрел и ничего не сказал. В то же время, как-то подозрительно смотрел на меня. На какое-то время между нами воцарилось молчание. Я решил спросить лейтенанта, кто он - кадровый или призывной из запаса и участвовал ли в боях? Лейтенант ответил, что служил на границе, принимал первый бой, затем попал в окружение, а при выходе из кольца назначили командиром взвода связи в 147 танковую бригаду. Признаюсь, наш командир по-казался мне подозрительным. Придя к своим товарищам-тулякам, я рассказал им о тех бойцах и о поведении нашего командира. Ведь он тоже был родом из Белоруссии. Позже мои подозрения оказались правильными! Но об этом расскажу потом.
Со своими товарищами договорились о бдительности и решили следить за поведением тех бойцов, которые отзывались о доброте оккупантов. Этот день был теплым и солнечным. Перед вечером, выйдя из шалаша, мы тут же увидели наш краснозвездный ястребок. Летел он на небольшой высоте. Как-то стало радостно на душе – наконец-то видим летчиков, охранявших наше небо. И вдруг неожиданно наш ястребок задымился, появились языки огня, он моментально рухнул на землю и разбился. Кто его подбил и когда? В это время не было вражеской авиации и не слышалось стрельбы. Вокруг стояла тишина. Как же мы тяжело переживали эту утрату!
Продолжение публикации
Предыдущая часть публикации
Предисловие к публикации
Наконец краткосрочные курсы мы закончили. 27-го сентября 1941 года пять радистов были направлены в маршевую роту для отправки на фронт: Быков, Никулин, Минин, Васильев и Кулешов. Всех нас обмундировали, как говорится, с иголочки – всё новое, но оружия пока не имелось и мы вынуждены были ждать его. Через двое суток из тыловых районов страны было получено оружие. Мы получив по винтовке и по 10 патронов каждый, были перегнаны в Центральный Тесницкий лагерь.
Разместились в палатках, но не надолго. Через час мы вынуждены были их покинуть из-за массированного налёта вражеской авиации. Их лётчики бомбили ж.-д. станцию Тесницкое и наш подготовленный эшелон. Досталось и нашему палаточному лагерю. После того как фашистские самолеты улетели, мы вернулись в палаточный городок, в свою палатку, обнаружили, что она вся изрешечена пулеметными пулями. В эту ночь наша отправка не состоялась, так как немецкая авиация часто повторяла свои налеты и все срывалось.
Только в 5 часов утра 1-го октября, наш поезд был погружен и отправлен на запад к Калуге. В период 10-ти минутной стоянки я быстро написал письмо жене и попросил проходящего мужчину опустить его в почтовый ящик. После стоянки наш эшелон снова продолжал путь на Запад. В пути нам часто встречались поезда с разбитой военной техникой (танками, орудиями, автомашинами) и раненными, ехавшими с линии фронта в тыл страны.
2 октября 1941 года в полдень наш поезд подвергся нападению с воздуха вражеской авиацией. Посыпались бомбы, но в движущийся поезд ни одна не угодила. Примерно через час снова появились стервятники из шести пикирующих самолетов. Наш поезд остановился, и было приказано всем бежать в ближайший лес. Хотя в личном составе не было потерь, вагоны были почти все изрешечены пулеметными пулями, а паровоз оказался неповрежденным.
После отлета авиации мы снова заняли свои места в вагонах и тронулись в путь. Проехали 40-50 км, как вдруг неожиданно наш эшелон остановился. Причина задержки: недалеко от паровоза в стороне от ж.д.линии, в 40 м лежала огромная авиабомба весом в одну тонну. Командование ожидало взрыва, но он не произошел. Затем обследовав бомбу и убедившись в ее безопасности, поезд снова продолжил путь. Ехали всю ночь без остановки.
Наступило утро 3 октября. Вражеские самолеты в этот день трижды налетали на нас. В этот день в нашем вагоне произошло ЧП. С утра наш боец отправился на дежурство в тендер паровоза для наблюдения за воздухом. Окончив дежурство, вернулся в вагон и тут же хотел почистить винтовку, только коснулся спускового крючка, произошел выстрел и раздробил моему соседу ключицу правой руки. В этот момент на какие то секунды те, кто находился в вагоне, все оцепенели, полагая, что в нас стреляют с самолетов, т.к. в крыше вагона образовалась от выстрела большая щель.
Но вскоре все выяснилось и тут же мы стали помогать раненому бойцу перевязывать рану. Когда я разорвал его гимнастерку, чтобы наложить бинт, я увидел раздробленное плечо, мне стало дурно. Позже долго размышлял, а что же будет со мной на фронте, когда увижу всюду кровь…(к счастью, я легко переносил то, что видел еще хуже).
На ближайшей ж.-д.станции раненый боец был передан в санчасть, а виновника передали в особый отдел. Следует заметить, на пути от гор.Калуги до станции Издешково почти все ж.-д.станции и полустанки были разрушены вражеской авиацией, а может быть и диверсантами. Хорошо помнится большой разъезд, где мы видели, что все стрелки ж.-д.линии со шпалами были выведены из строя.
Однако наши железнодорожники быстро восстанавливали путь и поезда шли с фронта и обратно без задержек. Таким образом, фашистам не удалось парализовать железнодорожное движение. Наступило утро 4-го октября, когда мы достигли ж.-д.станции Издешково. Эшелон остановился, все вышли из вагонов. Тут же видим, что все вокруг пылает огнем. Около станции находился продовольственный склад. Крыша обвалилась, обнажив штабелями уложенные мешки муки и зерна, охваченные пламенем. Горели и другие постройки.
С болью в сердце смотрели, как погибало советское добро. Все это было подвергнуто бомбардировке гитлеровской авиацией. После высадки из вагонов нашу роту, до 100 человек, отвели в сторону от станции и разместили на опушке леса, а основную группу – несколько сот красноармейцев, увели в другом направлении. Подойдя к опушке, наш сопровождающий, ст.лейтенант, родом из Калуги, приказал всем достать энзе и можно кушать и отдыхать, но как только поступит приказ, снова пойдем в поход на назначенное место. С какой жадностью и аппетитом мы уничтожали свой неприкосновенный запас! Он состоял из банки мясных консервов и сухарей, который в полной мере утолил наш голод. Ведь за трое суток в пути мы, почти не получали питания, за исключением сухарей и горячей воды!
После сытной еды мучила жажда. С разрешения командира, я взял два котелка и пошел в хутор за водой. Здесь хотел купить молока, но жители его не продавали за деньги, а требовали только вещи, но их у меня не было. Только что вернувшись с водой обратно, тут же услышал гул моторов в воздухе. Послышалась команда: «Сидеть смирно и замаскироваться под кронами деревьев!» Наконец в небе появилась группа фашистских самолетов. Хорошо были видны подвешенные бомбы, которые летели по курсу на Восток, в наш тыл без сопровождения своих истребителей.
По всему было видно, что немецкие летчики летят и не опасаются за свою безопасность. Вокруг нас воцарилась необычная тишина, даже птицы присмирели. Да и наша группа красноармейцев, укрывшись под кронами деревьев, тоже притаилась, погрузившись в раздумья. Сижу и я вместе с другими, смотрю за удаляющимися от нас самолетами и думаю о том, как же так, немецкие варвары летят спокойно в наш тыл, а почему же наша авиация дремлет и бездействует? Вспомнил и то, как наш поезд подвергался налетам фашистской авиации, и почему же эшелон охранялся нашей авиацией? И опять подумалось, что вероятно и здесь не обошлось дело без рук внутренних врагов народа.
Невольно вспомнилось довоенное время, не раз смотрел кинофильмы, в т.ч. и кино «Если завтра война». Сколько радости и восхищения оно принесло: все небо было усеяно нашей авиацией, наносившей удары по мнимому врагу. Но только это было в кинофильме! Наши Сталинские соколы прекрасно громили и японских самураев и неплохо воевали в Испании и с белофиннами. А вот как началась настоящая война – нашей авиации как будто бы и не стало. Тут же мысленно себе отвечаю, что наверняка это дело вредительства. Стало обидно за себя, приехал защищать Родину, а вот пропустил врага в свой тыл.
Конечно, в то время мы не знали, что в действительности произошло в первые дни войны в западных по-граничных военных округах. Более подробно стало известно после войны о трагедии с нашей авиацией. Взять бы для примера только один Западный военный округ. Там, в первый день было сбито 738 самолетов. От такой потери даже командир ВВС этого фронта не смог вы-терпеть. Генерал/лейтенант И.И. Копец покончил жизнь самоубийством. И вот теперь, когда просмотрел массу мемуарной литературы и историю Великой Отечественной Войны 1941-1945гг., в т.ч. книгу маршала Г.К.Жукова – «Воспоминание» и книги Шепелева А.Л. ген.майора «В небе и на земле», Иноземцева И.Г, - «Крылатые защитники», Иванова П.Н. – «Крылатые над морем», Кожевникова М. «Командование и штаб ВВС», Вершинина К.Л. «Четвертый воздушный», документально подтверждается то, что к началу войны у нас действительно было много авиации. Правда, в ней было много устаревших конструкций самолетов и они не отвечали по качеству того времени, а по количеству авиации было много.
Возвращаюсь к прерванному повествованию. Наша маршевая рота приказ получила только к вечеру. Нас построили в колонну, и мы пошли на запад. Проходя мимо той маленькой деревеньки, в которой я брал воду, на улицу вышли много ребятишек и женщин. Проходя мимо них, часть женщин о чем-то шептались и покачивали головами, что это означало – нам неизвестно. В это время я сунул одной женщине письмо и просил отправить на почту. Но увы, оно так же тоже не нашло адресата и оба письма пропали навсегда. Вероятно в то время почтовая связь не работала.
Путь был трудный, одолевая сон. Помню, как я на ходу на какие то секунды заснул и тут же свалился на землю. Быстро вскочил, занял свое место в строю и чувствовал себя бодро. Наконец, придя к месту назначения, среди кустов легли спать. Спали мертвецки. Ведь по существу мы не спали несколько суток. Находясь в 147-й танковой бригаде, 5 октября рано утром нас подняли, построили в строй на лесной дорожке и объявили, что мы входим в состав вновь формирующейся 147-й танковой бригады. Как только поступят танки и еще пополнение личного состава, тогда нач-нем воевать с фашистами. Поскольку танков еще не было, нас, радистов, зачислили во взвод связи. В нем еще оказался один радист, по национальности белорус. Командир взвода связи тоже был белорус в звании лейтенанта по фамилии Белых, который приказал нам строить шалаш.
Мы, 5 человек радистов, быстро его соорудили из хвойных пород. По окончании работы меня вызвал к себе лейтенант Белых и обязал составить список из всех бойцов взвода. Работу я быстро выполнил. Не охватил только один шалаш. Подойдя к нему, я услышал разговор бойцов о том, что якобы немцы заняли деревню одного бойца и не трогают жителей. Я тут же вхожу в шалаш. Беседовавшие три бойца приутихли. Переписав их узнаю, что их местожительство уже оккупировано немцами. Придя к командиру, я доложил о выполнении задания и тут же сообщил ему о подозрительных разговорах и высказал свое опасение о надежности этих людей. Лейтенант Белых как-то странно посмотрел и ничего не сказал. В то же время, как-то подозрительно смотрел на меня. На какое-то время между нами воцарилось молчание. Я решил спросить лейтенанта, кто он - кадровый или призывной из запаса и участвовал ли в боях? Лейтенант ответил, что служил на границе, принимал первый бой, затем попал в окружение, а при выходе из кольца назначили командиром взвода связи в 147 танковую бригаду. Признаюсь, наш командир по-казался мне подозрительным. Придя к своим товарищам-тулякам, я рассказал им о тех бойцах и о поведении нашего командира. Ведь он тоже был родом из Белоруссии. Позже мои подозрения оказались правильными! Но об этом расскажу потом.
Со своими товарищами договорились о бдительности и решили следить за поведением тех бойцов, которые отзывались о доброте оккупантов. Этот день был теплым и солнечным. Перед вечером, выйдя из шалаша, мы тут же увидели наш краснозвездный ястребок. Летел он на небольшой высоте. Как-то стало радостно на душе – наконец-то видим летчиков, охранявших наше небо. И вдруг неожиданно наш ястребок задымился, появились языки огня, он моментально рухнул на землю и разбился. Кто его подбил и когда? В это время не было вражеской авиации и не слышалось стрельбы. Вокруг стояла тишина. Как же мы тяжело переживали эту утрату!
Продолжение публикации
Предыдущая часть публикации
Предисловие к публикации
Комментариев нет:
Отправить комментарий