Ее звали Светланой

Кого увековечил скульптор Евгений Вучетич в берлинском Трептов-парке?

Сейчас о скульпторе Евгении Викторовиче Вучетиче вспоминают редко. Но он по-прежнему остаётся самым знаменитым российским ваятелем советского периода истории нашей страны, а его работы, вне всякого сомнения, переживут века.
Наиболее известные из них: скульптура Родины-Матери на Мамаевом кургане в Волгограде и памятник Воину-освободителю в берлинском Трептов-парке. Изображения этих монументов попали даже на советские металлические рубли и были отчеканены на отечественных юбилейных ветеранских медалях.
Аллегорическая статуя Вучетича «Перекуём мечи на орала» в 1957 году была установлена у здания Организации Объединённых Наций в Нью-Йорке. Ещё один широко известный памятник – Ф. Дзержинскому стоял в Москве возле здания Комитета государственной безопасности СССР до августа 1991 года, пока после неудавшегося путча разъярённая толпа не сдёрнула «железного Феликса» автокраном с пьедестала.
Творчество Е. В. Вучетича отмечено высшими отечественными наградами. Он был удостоен званий народного художника СССР (1959), действительного члена Академии художеств СССР (1953), Героя Социалистического Труда (1967). За памятник-ансамбль героям Сталинградской битвы ему была присуждена Ленинская премия (1970). Ещё пять работ удостоены Сталинских (ныне Государственных) премий.

В 1946 году судьба свела Е. В. Вучетича с туляком, комендантом советской зоны Берлина, генерал-майором Александром Георгиевичем Котиковым. Проект памятника-ансамбля «Воину-освободителю», предложенный скульптором, был признан лучшим, и комендант получил приказ главнокомандующего советских войск в Германии, Маршала Советского Союза В. Д. Соколовского приступить к его сооружению в районе Трептов-парка, куда был перенесен прах воинов, погибших при взятии Берлина.
Как вспоминал впоследствии А. Г. Котиков, он сразу осознал, насколько сложную задачу перед ним поставили. В поверженной столице третьего рейха скопилась масса житейских проблем. Не хватало продовольствия, жилых помещений, а тут – памятник. Как отреагируют немцы? Удастся ли набрать нужных специалистов? И комендант старался найти нужные слова, чтобы убедить берлинцев. Он говорил на митинге:

Ничего, даже самой лучшей земли, самых огромных усилий не жалко, чтобы поставить памятник сынам советского народа. Мёртвым, которые лежат здесь, в чужой земле, война была не нужна, но они отдали свои жизни, а дома у них остались жены и дети. И этот памятник послужит предостережением живым, предостережением о том, чтобы больше не было войны. За мир надо бороться, трудиться, не жалея себя. И не завтра или послезавтра, а сегодня, сейчас.

Трудно сказать, что больше подействовало на рациональных немцев – чувство вины за злодеяния, совершённые фашистами, или человечность коменданта Котикова, всячески старавшегося облегчить жизнь берлинцам и сумевшего даже организовать ежедневные «бескарточные» обеды рабочим и их семьям на большинстве предприятий, но в короткий срок удалось укомплектовать специальную группу.
В общей сложности над сооружением мемориального комплекса работали около 1200 человек самых разных профессий, в том числе 200 камнетёсов, 90 камнерезчиков и скульпторов.
А Вучетич в это время мучительно искал образ воина-освободителя. Центральная фигура ансамбля должна была изображать русского солдата с ребёнком на руках. Толчком для рождения этой идеи послужил рассказ о гвардии старшем сержанте Николае Мосолове – знаменосце 220-го Запорожского гвардейского полка, спасшем во время боя маленькую девочку. Скульптор везде искал подходящую натуру и однажды на берлинском стадионе обратил внимание на гвардии рядового Ивана Одарченко. Его и пригласил позировать для центральной фигуры ансамбля.
Много лет спустя Иван Степанович Одарченко рассказывал, как он попал в Историю:

Я воевал совсем немного. Когда война началась, мне всего 15 лет было, поэтому на фронт я попал только в 1944 году. Служил в 114-й Гвардейской воздушно-десантной дивизии. А войну закончил под Прагой. После войны в Берлине остался служить. Так вот, в 1947 году в День физкультурника мы устроили соревнования на одном из стадионов в районе Вайсензее. Я, помню, бежал кросс. Пришёл третьим и выбыл из дальнейшей борьбы. Переоделся в мундир и сел на трибуну смотреть за соревнованиями. Тут ко мне подходит такой солидный мужчина и говорит: «Прошу вас, пройдёмте со мной на трибуну». Я тогда подумал: «С чего это? На той трибуне одни генералы, а я – рядовой». Но пошёл. И там он представился: «Я скульптор Евгений Вучетич. У меня к вам просьба. Мы сейчас работаем над памятником павшим советским героям. Не возражаете, если мы с вас будем лепить основную скульптуру – монумент воину-освободителю?» Ну, представляете, если вам такое предложат? Конечно, я согласился. А когда, позируя, надел походную гимнастёрку и плащ-палатку, взял в руки меч – поверьте, почувствовал, будто опять в бою. Словно представителем от всей армии стал.

Вместе с Одарченко скульптору позировала сначала Марлена – дочка немецкого ваятеля Феликса Краузе, а потом Светлана – трёхлетняя дочь советского коменданта Берлина генерал-майора А. Г. Котикова. Именно её черты угадываются в спасённой русским солдатом девочке, изображённой в центральной скульптуре ансамбля.
Несколько десятилетий оставалось загадкой, почему Вучетич заменил немецкую девочку русской? Приказали? Или комендант попросил увековечить свою дочь? А может быть, изначально и не было никакой немецкой девочки?
Всё объяснил Одарченко:

Сначала у меня на руке сидела действительно немецкая девочка – как символ того, что мы освободили Германию. А потом Вучетич вдруг говорит: «Мы советские воины и, прежде всего, освобождали своих женщин и детей, поэтому ты должен держать нашу, советскую, девочку. Вот так у меня на руках оказалась 3-летняя Света – дочка коменданта Берлина генерала Котикова. А в другой руке у меня был двухпудовый настоящий меч.

Кстати, почему именно меч? Скульптору неоднократно советовали заменить это древнее, архаичное оружие на современное, лучше всего на автомат. Но Вучетич не отступил от первоначальной идеи. Только меч. И не просто меч, а скопированный с клинка псковского князя Гавриила, который вместе с Александром Невским сражался за Русь против «псов-рыцарей» в XIII веке.
Надо заметить, что к мечам у Вучетича было особое отношение. Разящие клинки есть во всех его известных работах. Кстати, и в первом проекте памятника Ф.Дзержинскому «рыцарь революции» был облачён не в шинель, а в одеяние вроде монашеской рясы, а в руках сжимал меч с крестообразной рукоятью. Но в Комитете государственной безопасности СССР предпочли другой, менее эффектный вариант облика Дзержинского, который не вызывал бы аналогий с опричником или храмовником средних времён.
Около полугода шла работа над гипсовой моделью «Воина-освободителя». Она была высотой в два с половиной метра. А потом с неё уже в Ленинграде отлили тринадцатиметровый памятник из бронзы весом в 72 тонны.

Сохранился снимок фотокорреспондента «Ленинградской правды» Д.Трахтенберга, на котором изображён момент пробной сборки памятника на заводе.
Ещё не были пригнаны один к другому бронзовые блоки, но уже впервые скульптура встала во весь рост. А вокруг собрались те, кто в тяжелейших условиях выполнял эту почётную и ответственную работу.
Вот что вспомнил, глядя на историческую фотографию, старый мастер завода «Монументскульптура» Лев Александрович Игнатьев, который принимал участие в отливке монумента:

Снимок сделан не у нас, не на «Монументскульптуре», а в цехе завода «Лентрублит». Наше предприятие пострадало от бомбёжек, не было возможности сложить отлитые блоки. Но даже в высоком цехе «Лентрублита» пришлось вырыть котлован глубиной метра два, и всё равно, когда установили верхние детали скульптуры, кран уже не мог пройти над ними – голова статуи почти упиралась в потолок. После того как государственная комиссия приняла нашу работу, в цехе состоялся митинг. А несколько дней спустя скульптуру отправили отдельными фрагментами в Берлин.

Ленинградские мастера совершили подвиг. В то труднейшее послевоенное время они не располагали ни необходимой производственной базой, ни соответствующим штатом специалистов: многие не вернулись с фронтов Великой Отечественной. Но каждый из оставшихся в живых считал себя лично обязанным выполнить правительственный заказ. На территории завода устроили общежитие и многие мастера – формовщики, литейщики, земледелы, плавильщики, заливщики, чеканщики работали по двенадцать-пятнадцать часов и после недолгого отдыха снова шли в цехи.
Вучетич рассказывал, что, когда скульптуру привезли в Берлин, один из лучших немецких литейщиков, убедившись, что всё сделано безукоризненно, подошёл, поцеловал плинт (нижнюю часть статуи) и сказал: «Вот ещё одно русское чудо!» Было чему удивляться: ленинградские мастера сделали отличную отливку не за полгода, как планировалось, а за семь недель.
 Для сооружения комплекса в Трептов-парке использовался гранит, обнаруженный советскими солдатами в тайниках на берегу Одера. По приказу Гитлера этот гранит несколько лет собирали и доставляли из разных стран для возведения скульптурного ансамбля, который должен был символизировать победу Германии над остальным миром. Он оказался весьма кстати, послужил идеям добра, а не бредовым планам фашистов.

Торжественное открытие мемориала состоялось 8 мая 1949 года. И возле гигантского бронзового двойника стоял в почётном карауле российский солдат Иван Одарченко. А рядом – маленькая девочка Света Котикова.
Скульптор Евгений Вучетич получил за памятник-ансамбль Сталинскую премию. Был поощрён и генерал-майор Котиков. Но самую большую награду Александр Георгиевич получил значительно позже, в 1965 году. Благодарные немцы присвоили ему звание почётного гражданина Берлина. За то, что в трудные времена не щадил себя ради спасения населения побеждённой столицы.

Носил А. Г. Котиков и звание почётного гражданина древнего города Белёва. Генерал родом из этих мест, из крестьянской семьи деревни Бакино. Начинал трудовую деятельность в Белёвском паровозном депо, затем служил в армии, учился в военной академии. В Великую Отечественную войну командовал различными соединениями, освобождал Варшаву, штурмовал Берлин.
Александр Георгиевич после войны приезжал в родные края, посещал Тульский кремль и Ясную Поляну.
В Белеве память о легендарном земляке, коменданте Берлина бережно сохраняется. И мы, туляки, помним его и гордимся им.

А как сложилась судьба легендарной девочки, что увековечена на руках русского солдата? Светлана Котикова жила в Москве, окончила Школу-студию МХАТ и работала актрисой Театра сатиры. Однажды ее пригласили сниматься в кино и Света прекрасно сыграла учительницу в фильме «Ох уж эта Настя». Она считала, что, наконец-то, стала по-настоящему знаменитой. Хотя, если вдуматься, это произошло намного раньше, в далеком разрушенном Берлине, когда маленькая девочка стала символом всего самого дорогого, что мы должны беречь и защищать.

Константин Шестаков
Из неопубликованного сборника рассказов "Палитра"