Не далеко от окопов взрывались вражеские ракеты, и трассирующие пули заменяли звездопад.
- Кто идет? – окликнул часовой.
Это был девятнадцатилетний пулеметчик Василий Кирюхин. Он стоял на посту вместе со своим «курносым» боевым другом «Максимом».
- Не озяб ли?
- У нас температура нормальная, - сказал боец.
- Это его и в холод и в жар бросает.
Не много поодаль от Кирюхина, в окопе, стоял еще один часовой; за ним – новые. Остальной народ находился в блиндаже.
Окоп соединялся с блиндажом узким подземным ходом. Сразу повело теплом. На досчатых нарах возле печушки отдыхали и грелись люди.
Военными все они стали уже на войне. Во время коротких передышек между боями, и в самих боях, обучались они сложному военному искусству. В прошлом – это кадровые рабочие, инженеры советские служащие, их дети. Большинство – туляки. Есть и сталиногорцы, и веневцы и серебряннопрудцы. Молодой, энергичный командир - Иссака Каршиев – узбек. Отважный пулеметчик и разведчик Гаяс Мурасов – татарин. Великая страна наша видна и здесь: разнообразие профессий, возрастов, национальностей и - единство воли, единство мысли, ни кем непоколебимое морально – политическое единство. Когда над нашей родиной, советской Тулой нависла грозная опасность осады, все они, как один, поднялись на ее защиту. Боевое крещение уже состоялось. Самоотверженно дрались они с врагом. Он находился на окраинах города. Яростные атаки его были отбиты, и наступательный порыв сокрушен.
- Немец думал – «троица», венки завивать шел. А вышла панихида. Раньше все он брехал: « Туле капут», «Москве капут». Теперь язык прикусил, хвост поджал, себе в логовище пятится, бродяга!
- Давеча пленного поймали. Так он про другой «капут» говорит уже. Только наша артиллерия заиграет, у немца все поджилки трясутся, зуб на зуб не попадает. Показывал: «Бу – бу – бу –бу –бу. Алес капут».
- Здорово он напоролся на Тулу. Век ее помнить будет.
- Гнать его, вора, до Берлина надо. Только с места тронуть: остановиться ему не дадут – колья, и вилы в ход пойдут.
- Я бы добавил, гнать и в землю закапывать. Нашей земли на это не пожалеем.
- Вот хам – то явился, вот обжора. В печку лезет, под печку лезет. Чтоб ему, мошеннику, до Плавска не доехать.
- Он вшей не губит. На пол безрогую скотину пускает. Крупная и кусачая германская вошь.
Так рассуждали, находившиеся в траншее люди. Они видели немца в лицо, хорошо знали черные дела его, воровскую повадку, его вчерашний, и сегодняшний и завтрашний день. Они горели жаждой последнего, решительного боя и готовы были жизнь отдать за наше правое святое дело.
- Разве можно в такое время сидеть дома, - утвердительно произнес Алексей Зуйков. – Скучно было дома. Здесь веселее.
Ему семнадцать лет – этому герою. Лицо, не утратившее еще черты детскости, у пояса штык, патронташ. Он – снайпер.
- В бою – все равно, что на полигоне, у себя на заводе, сказал он бойко. – Совсем не страшно. Знаем, за что воюем. Мы немецкого пулеметчика в Рогожинском поселке сшибли. Вот ему было страшно.
Тут же назвали имена героев: политрука Евгения Хаваева, бойцов Льва Волкова, Анатолия Евсеева, Василия Фетисова, Ваню Клюева, уже упомянутого Гаяса Мурасова. Все это бесстрашные воины. Назвали дружинницу Клаву Чурляеву. Она вынесла с поля боя 60 раненых бойцов вместе с их оружием.
Четыре брата этой отважной девушки на фронте – бьют немцев. Да четыре ли у нее брата?! Четырем ли только она сестра?!
…Мы прощались с товарищами,
- Что передать Туле?
- Передайте, что будем стоять стойко, что каждый из нас знает, где он находится.
Батальонный комиссар С. Трегуб
(Коммунар. 1941. 23 декабря)
Комментариев нет:
Отправить комментарий